Боец ОМОНа Дальневосточного УВД на транспорте Сергей Бондарь, награжденный орденом мужества за оборону в Чечне моста через Аргун, уже второй год обороняется от мести браконьеров (это и наше мнение), с которыми столкнулся в родном Хабаровском крае на реке Амгунь. Туда его командировали в летнюю путину - для силовой поддержки выездной бригады рыбинспекторов. На 169-м створе реки инспекторы обнаружили браконьеров, у которых изъяли около двух центнеров икры.

С. Бондарь

Однако браконьеры не только вышли сухими из воды, но и организовали ответное наступление. Объектом контратаки стал омоновец Бондарь. Он убежден: руками прокуратуры ему клеят ярлык преступника. Ибо те четверо браконьеров – братья заместителя прокурора района. Не случайно тот участок реки, где «накрыли» браконьеров, местные рыбаки уже окрестили «прокурорской тонью».

Соломоново решение

Сейчас снайпер транспортного ОМОНа Сергей Бондарь ждет, когда его уголовное дело будет рассматривать краевой суд. Туда боец подал кассационную жалобу на приговор, что  вынес по его делу Кировский районный суд Хабаровска. В мае судья Ермилов признал Бондаря виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 286 УК РФ (Превышение служебных полномочий). И назначил наказание: три года лишения свободы условно.

Впрочем, о том, что произошло на самом деле, - чуть позже, вернемся к судебному процессу. Бондарь настаивает на своей полной невиновности. Его адвокат Евгений Погребной, также подавший кассацию, приводит убедительные аргументы в пользу того, что выводы судьи Ермилова вопиюще «не соответствуют фактическим обстоятельствам дела».

Можно посочувствовать судье Ермилову, который, похоже, пытался вынести соломоново решение. Стараясь угодить всем, не удовлетворил никого: его приговор намерена обжаловать не только защита, но и обвинение. Первый зампрокурора Дальневосточной транспортной прокуратуры Уваров в своем кассационном представлении пишет: «Считаю данный приговор незаконным и подлежащим отмене - в связи с неправильным применением уголовного закона и несправедливостью, вследствие мягкости назначенного наказания...»

Что касается мягкости наказания, это еще как посмотреть. Если приговор вступит в законную силу, Бондарь не только получит уголовную судимость, но и лишится права занимать даже рядовые должности в органах внутренних дел. Легко ли тогда будет 37-летнему сержанту хабаровской милиции  Бондарю найти другую работу,  чтобы прокормить жену и двух малолетних сыновей?  

И все же прокурор по-своему прав. Коль скоро суд признал Бондаря виновным «в совершении действий, явно выходящих за пределы его полномочий и повлекших существенное нарушение прав и законных интересов гражданина», то тогда, согласитесь, непонятно: почему суд счел возможным назначить Бондарю наказание, не связанное с изоляцией от общества?  Кроме того, прокурор Уваров заявил, что Бондарь заслуживает более сурового наказания еще и потом, что он так и не признал свою вину, а, стало быть, - не раскаялся.

Правда, в связи с этим заявлением возникает риторический вопрос: а должен ли человек раскаиваться в «преступных деяниях», которые не совершал?

Прокурорская топь

Уничтожение браконьерской икры

Первый  рейд по Амгуни (от места ее впадения в Амур до поселка им. Полины Осипенко) бригада рыбохраны сделала, ни от кого не скрываясь. Но браконьеры как в воду канули. Их, видимо, предупредили. Рыбинспекторы через день вновь отправились в рейд - уже тайно, под покровом ночи. В итоге - браконьеров ловили через каждые 20-30 километров. Правда, мелких. Однако, когда подошли к 169-му створу (створы устанавливают через каждый километр, по ним судоводители определяют фарватер реки), сразу поняли: здесь может быть серьезный улов.

Все в бригаде - инспекторы, мотористы и омоновцы увидели людей, которые тянули вдоль берега один конец невода, второй его конец был привязан к качающейся на волнах моторной лодке. На берегу заприметили пластмассовую бочку с чем-то красным, похоже икра, а рядом с бочкой - большое бревно. Обычно бревно используют для рыбалки - оно помогает удерживать невод с рыбой, чтобы не ускользала назад в воду. Самок потрошат здесь же, на бревне, икру забирают, а рыбу и потроха выбрасывают в речку.

Один инспекторский катер пошел к берегу. Увидев это, люди на берегу засуетились, бросили невод и побежали в лес. Другой катер, на котором были оба омоновца, инспектор Обмайкин и руководитель бригады Веденичев, направился к лодке. В ней сидели двое. Как потом выяснилось, это были Станислав Поздняков, который потом стал потерпевшим по делу, и Павел Мальцев.

Как следует из материалов дела, подойдя на катере к лодке, «Бондарь пересел в нее, потребовав от Позднякова и Мальцева объяснений нахождения на реке». Те ответили, что занимаются заготовкой банных веников для Кербинского лесхоза. Но какой дурак будет вязать веники посреди реки, в лодке с браконьерской сетью да еще в 160 км от населенного пункта, стоящего в глухой тайге?! Такой веник обойдется дороже букета роз.

Как значится в приговоре судьи Ермилова, «Бондарь желая добиться от Позднякова и Мальцева признательных показаний в совершении браконьерства, умышленно с целью устрашения, осознавая общественную опасность и противоправный характер своих действий, предвидя наступление общественно опасных последствий в виде существенных нарушений прав и законных интересов граждан и охраняемых законом интересов общества и государства и желая наступления таких последствий, нанес Позднякову не менее трех ударов кулаком по лицу, после чего снял автомат и нанес им не менее одного удара по спине...»  

Однако, как засвидетельствовали под присягой оба государственных рыбинспектора и сотрудник ОМОН Жилин, которые были на том катере, Бондарь никого не бил. А когда он потребовал от Позднякова завести мотор и направляться к берегу, тот стал возмущаться, сыпать матом. Даже заявил что-то в том смысле, что как вы смеете нас задерживать, здесь – прокурорская тонь?! Ему ответили: езжай к берегу, там все выясним. А вот по показаниям братьев - свидетелей обвинения, на берегу Бондарь якобы снова стал бить Станислава Позднякова. Свидетели защиты категорически отрицают эти наветы.

- Когда причалили, Поздняков стал громко кричать: «Не бейте меня!», - давал показания в суде инспектор Веденичев. - Криком он как бы предупредил тех, кто находился на рыбацком таборе, который был расположен выше, на скале, чтобы там все спрятали. Когда мы поднялись к табору, там уже ничего не было. Остался только рассол, заранее заготовленный для икры.

Инспекторы бросились в тайгу и нашли там и людей, которые убежали с места происшествия, и около 200 килограммов икры! Икру уничтожили. При понятых, все это засняли. Паспортов ни у кого из пойманных на месте браконьерства, понятно, не оказалось.  Как всегда в таких случаях, инспекторы составили протоколы по факту обнаружения браконьерской икры.

В ходе разбирательства, что провели рыбинспекторы, выяснилось: на той рыбалке, кроме нанятых работников (которые, завидев инспекторов, сбежали в лес), было четверо братьев: двое Поздняковых (Станислав и Николай) и двое Мальцевых (Павел и Сергей). У них – одна мама, но разные отцы. А всего братьев - пятеро. Самый старший из них - Вячеслав Поздняков, которого не было рыбалке, работал тогда заместителем прокурора того самого района им. Полины Осипенко, где произошла нехорошая история с участием его братьев.  

Между тем, составив официальные протоколы об изъятии и уничтожении икры, сделав соответствующие снимки, инспекторы и омоновцы  всех задержанных отпустили, а сами поехали дальше. Надо было проверить еще один участок, там занимались научным ловом.  

Избирательный подход

Именно туда, на «научный» участок, что в тот момент инспектировала бригада, чуть ли не в полночь нагрянула из района на катере усиленная следственная группа. Говорят, в ней был сам прокурор района им. Полины Осипенко Попов, начальник районной рыбинспекции Динкевич, начальник РУВД, а также следователь и даже милиционер - с автоматом. Вместе с той силовой районной группой прибыл и Станислав Поздняков. Прокурор, едва сошли на берег, спросил:  кто тебя бил? Станислав ткнул пальцем на Бондаря.  

После того, как члены инспекторской бригады дали показания приехавшей из района  следственной группе, они все вместе съездили на место происшествия - где лежало бревно. Но там уже не было никаких следов браконьерства! Все чисто убрали, рассол исчез, следы замели. Заготовленных веников, кажется, тоже не обнаружили. Руководитель хабаровской выездной бригады передал протоколы, составленные по факту браконьерства в районе 169-го створа, начальнику рыбинспекции района Динкевичу. А у бригады, естественно, остались бесценные фотографические подтверждения этого факта.  

Свои против чужих

Вернемся к уголовному делу омоновца Бондаря. На чем суд основал доказательства его вины? В основном, на словах застигнутого в браконьерской лодке Станислава Позднякова и троих его родных братьев. Причем, двое из этих свидетелей могли видеть «избиение» Стаса только издали. Николай Поздняков в то время находился на противоположном берегу реки, а Сергей Мальцев, как мы поняли, прятался где-то в тайге, куда он убежал, завидев инспекторов. Странно, зачем убегать мирному заготовителю веников?!

При всем при этом судья Ермилов отверг показания находившегося при исполнении своих обязанностей милиционера Сергея Бондаря и пятерых членов выездной рыбоохранной бригады - свидетелей защиты (в части того, что Бондарь никого не избивал). Почему судья не поверил государственным людям? Как следует из приговора на 70-ти страницах, «отрицание этими свидетелями факта насилия, примененного Бондарем к Позднякову, объясняется тем, что указанные лица во время рейда сдружились между собой».

Такое объяснение кажется просто надуманным. Трое родственников обвиняют чужака, которому у них есть причины мстить (хотя бы за уничтожение икры), и суд им — свято верит. А пятерым совершенно разным людям, свидетельствующим о человеке, который им ни брат, ни сват, суд почему-то не верит. Тут, очевидно, примешивается, совершенно другое обстоятельство.  

Дело в том, что сам потерпевший сообщил в суде: мол, около двух часов ночи, возвращаясь после инцидента в поселок, он позвонил своему старшему брату Вячеславу, заместителю районного прокурора. Братья встретились, вытащили катер на берег, переговорили, а потом зам. прокурора вызвал врача, чтобы тот осмотрел на дому Станислава.

В уголовном деле есть справка о том осмотре. Однако назвать ее документом язык не поворачивается. Это - бумажка, написанная чуть ли не на коленке неизвестно кем: нет ни фамилии врача, ни печати... Почему юрист, опытнейший прокурорский работник  Вячеслав Поздняков не подсказал, как юридически грамотно оформить такую справку? А ведь именно этот клочок бумаги и использовали потом, как основу для составления других медицинских документов, на которых, как на хилом гвозде, висит все обвинение! На основании справки,  очевидно, не видя самого больного, был составлен акт медицинского освидетельствования. И уже на основании этого акта составил свое заключение судмедэксперт. То есть дальше все шло, как положено. Только это уже были чисто бумажные заключения.  

Странные исчезновения

У защиты больше всего претензий именно к той первой медицинской «почеркушке», где нет печатей. И адвокат пригласил в суд заведующего лабораторией Государственного учреждения здравоохранения «Бюро судебно-медицинской экспертизы» Сергея Леонова. Специалист пояснил: если верить той справке, то в момент осмотра у Позднякова наблюдался так называемый «симптом веера», но такой симптом может быть только у людей с тяжелым поражением головного мозга, которые находятся в коме или при смерти! А ведь буквально на следующий день Стас приезжал с районной группой силовиков к своим обидчикам. И выглядел при этом вполне бодренько. Так, может, справка — липовая? Почему в суд не вызвали врача, которого ночью якобы вызывали осматривать Позднякова? Есть и другие странности.

- Защита запросила поликлинику поселка: пришлите копию журнала обращений за медпомощью, а также выписки еще из двух обязательных для поликлиники журналов, - рассказывает адвокат Погребной. - Нам невнятно ответили: один журнал — утерян, другой — не ведется, третий — вдруг куда-то пропал... Получается, никаких медицинских данных о Позднякове — нет, исчезли!

Однако это не самое главное исчезновение. Куда-то запропастились и те протоколы по браконьерству на 169 створе, которые выездная бригада передала лично районному рыбинспектору. Понятно, если бы Станислав Позняков был бы за браконьерство привлечен к уголовной ответственности, то его брат прокурор, имея судимого родственника, думается, должен был бы подать рапорт об отставке, покинув органы прокуратуры.

Между тем, причастность четверых братьев Поздняковых-Мальцевых к браконьерству - неоспорима. Как считает адвокат Погребной,  материалы дела в части браконьерства должны быть выделены и направлены в следственные органы для принятия решения по существу. Срок давности не истек. Но это не сделано, поскольку, повторим, те протоколы, что были переданы районному рыбинспектору, очень вовремя для браконьеров куда-то исчезли.

Но самое главное спряталось за дымовой завесой уголовного преследования, которому был подвергнут заслуженный человек, орденоносец, сотрудник ОМОН Сергей Юрьевич Бондарь. Ведь на ту антибраконьерскую операцию он был официально направлен (в форме, с автоматом) выполнять государственную задачу: пресекать преступление - браконьерство. А на такие операции не ездят, как на бал, - в белых перчатках и смокингах. И задержания бывают жесткие (к нашему случаю это не относится), особенно, если не подчиняются милиционеру, находящемуся при исполнении обязанностей.

На процессе в Кировском районном суде Хабаровска были оглашены бесспорные факты. Во-первых,  «потерпевший» не подчинялся милиционеру и пытался бежать с места задержания (омоновец успел ухватить его за куртку). Во-вторых, «потерпевший» всячески оскорблял милиционера, в том числе и матом. И, в-третьих, самое существенное: «потерпевший» угрожал милиционеру своим братом-прокурором.

Так кто же, спрашивается, должен был сесть на скамью подсудимых?    

Ирина Харитонова,

«Хабаровский Экспресс», № 26.

P.S. Уже после тех событий на Амгуне в район им. Полины Осипенко был назначен другой прокурор - Александр Жнакин. Он не из местных, а из Новгородской области. Впрочем, заместителем нового прокурора по сей день является наш «старый знакомый» - Вячеслав Поздняков. Родной брат Станислава Позднякова — любителя вязать посреди реки  березовые веники с браконьерской сетью в руках.