Киселёвщина - буржуазная лженаука, придуманная профессором Норбертом Винером по заказу американских спецслужб.  А Липский с Арсеньевым пущай остаются в истории.

Долой киселёвщину - продажную девку империализма!

История с Липским во многом надумана, поскольку и он, и Арсеньев были "этнографами с пистолетами", то есть силовиками. А Липский, как и губернатор Гондатти до этого, правильно критиковали Арсеньева за пробелы в знаниях. В общем, обычная житейская ситуация, но на изломе эпох приобрела трагический оттенок.

УважаемыйГость - Кисилеву)))
Какую убедительную картину нашей действительности Вы нарисовали, в которой и себе и мне определили место!)))

Профессиональное мнение! Молодец, Андрей Эдуардович! )))

А вам, Киселев, слабо? Одна отрада - постукивать в интернете, какать на людей. Да и сам обкаканный, горемычный вы наш.

С удивлением узнал, посмотрев еще блог автора "наследник-дв", что бывший сотрудник пресс-службы Управления ФСБ по Хабаровскому краю уважаемый мной Алексей Колесников занимается такими историческими расследованиями, и столь серьезно. Молодец, Леша, умничка. Чем больше живешь, тем больше хочется знать. Очень хочется, чтобы такая кропотливая и неблагодарная порой работа Алексея Колесникова была нынче востребована. А то у нас очень мало молодых исследователей подобного рода, старающихся копать поглубже.  
Кстати, "Дебри" любопытные две заметки добавили к материалу Леши. Я имею ввиду две совершенно противоречащие друг другу статьи Игоря Таштандинова, главного хранителя Хакасского музея. Сначала автор остро критикует Липского за непрофессионализм, говорит о том, что "имя А.Н. Липского у музейных работников Дальнего Востока до сих пор вызывает отрицательные эмоции". А в другой статье взахлеб хвалит его же, прямо взахлеб.
Интересно, сколько лет разницы этим статьям? Также интересно, можно ли полностью верить таким авторам от музейного дела? Молодцы, "Дебри".

Стильный был мой земляк в молодости! А чем  больше хочется красиво жить, тем меньше нравится риск. Это объясняет его поведение и в первую половину его жизни, и во вторую, в спокойной раковине науки...