 |
| О. Мальцева |
|
|
 |
| Ким Чен Ир |
|
|
Теперь Ким Чен Ир ушел в историю. А мы попросили Ольгу еще раз вспомнить о событиях десятилетней давности.
Его правая рука крепко держит спину… левая — ладонь в ладонь… едва соприкасаются... Качнулись в такт — и плавно в вираж вальса… Поворот — сильным, властным движением… еще поворот… Сердце колотится… Палуба качается… Мужчина ведет уверенно… Редко кто так вальсирует — красиво, вдохновенно, уверенно… Моим партнером был Ким Чен Ир.
В вихре вальса кружились необыкновенные события 2002 года — встреча в Пхеньяне восточного Нового года (накануне 60-летия Ким Чен Ира), интервью, которое он согласился дать российской журналистке, а затем спустя почти полгода — новая встреча на Хасане (Приморский край), удивительно, что вспомнил: «О, Ольга Мальцева, опять интервью?», на перроне, откуда российско-корейский состав с председателем Государственного комитета обороны КНДР отчалил по маршруту «Хабаровск — Комсомольск-на-Амуре — Владивосток». На Амуре, на теплоходе «Михаил Седов», случился потом и вальс, и новое блиц-интервью.
В конце визита высокий гость во Владивостоке, в Доме переговоров, в четвертый раз встретился с президентом России Владимиром Путиным. В первый раз их встреча состоялась в 2000 году в Пхеньяне, куда российский президент прибыл с официальным визитом. Вторая — прошла в Грановитой палате Кремля в 2001 году, когда Ким Чен Ир остановился в Москве, в рамках официального визита совершая беспрецедентное путешествие «Хасан — Москва — Санкт-Петербург — Москва — Хасан» на литерном поезде.
Третья встреча — обед в квартире Путина на обратном пути Кима из Питера — не была запланирована протоколом, и факт неформальной встречи произвел на корейского лидера глубокое впечатление, о чем он неоднократно упоминал в беседах с Константином Пуликовским, полномочным представителем президента России по Дальневосточному федеральному округу (ДВФО), сопровождавшим Ким Чен Ира по России (а потом и во второй раз — по Дальнему Востоку).
Константин Борисович скупо рассказывал о своей миссии, а ведь каждый день проводил с Верховным главнокомандующим КНДР по нескольку часов! В тот год, когда полпред приступил к своим обязанностям в ДВФО, у меня была командировка в Чечню, сложная, глубоко травмирующая душу, с переживаниями, долго не отпускавшими. Пуликовский на исходе первой чеченской кампании командовал Временной объединенной группировкой федеральных войск, пережил трагедию — личную (гибель старшего сына в бою) и драму генерала, служившего Отчизне, но отодвинутого лже-патриотами, теми, кто опасался его решительности в 1996 году.
Выполняя редакционные задания, приходилось много времени проводить в дороге и перелетах по Дальнему Востоку, когда и возникали минуты доверительного общения — пережитое и тема непростых событий на Северном Кавказе объединяли. Пожалуй, эта доверительность и сыграла свою роль, едва возникла идея книги — рассказать о «Восточном экспрессе» Ким Чен Ира. Над литературной частью работали вместе с коллегой Леонидом Виноградовым, корреспондентом ИТАР-ТАСС; счастливый случай — быть в Пхеньяне в составе российской делегации — выпал лишь мне.
В обширной резиденции «Пэкхвавон», где нас разместили, вечером 12 февраля чувствовалось какое-то напряжение: сновали бесшумные люди, перед банкетным залом была установлена рамка металлоискателя. На торжественный вечер прибывал корейский вождь. Благополучно пройдя проверку, сдав фотоаппараты, осматриваемся в зале, оформленном в сдержанном стиле.
В глубине стол — для VIP-персон, позже его займут Ким Чен Ир и полпред Пуликовский, посол России в Пхеньяне Андрей Карлов, высокие чиновники из правительства КНДР. Еще три стола на значительном расстоянии друг от друга — на восемь-десять персон каждый. Мое место за одним из них, ближе к выходу, но вот фарт! — я на одной «линии» с Ким Чен Иром, мне замечательно его видно и слышно. Отмечаю и фирменный костюм — полувоенный френч цвета хаки, и тембр голоса с хрипотцой, и активную жестикуляцию, и мгновенную реакцию на поздравления, когда вечер перетек в неформальную часть. Прекрасно владеет аудиторией, его находчивость, шутки и тонкая ирония прорисовывают совсем другого человека, не похожего на тот демонический образ, созданный многими СМИ.
Впервые по-человечески о Ким Чен Ире как о личности образованной, информированном политике, хорошо знающем современные реалии, отозвался Владимир Путин после корейско-российского саммита. Любопытно, что такой же оценки, обнародованной в своих мемуарах, придерживалась Мадлен Олбрайт, возвращаясь из Пхеньяна в октябре 2000 года. Она писала, что готова согласиться, что «председатель Ким — человек умный и знающий, чего он хочет. Он жил замкнуто, да, но это не мешало ему быть осведомленным…».
В какой-то момент мы встретились взглядом. Ким Чен Ир наклонился к Пуликовскому, что-то спросил, тот, отвечая, кивнул в мою сторону. Пока гадала, о чем шепчутся за VIP-столом, мне тоже шептали на ухо: вам предлагается поздравить Ким Чен Ира от лица женщин России. «Лицо» женщин России не создавало никаких образов или ассоциаций. А можно от себя лично? И неформально? Стул за мной отодвинули, и я пошла к началу зала, ступая по мягкому пушистому ковру как по тонкому льду, боясь споткнуться и опрокинуть бокал вина, что держала в руке. Почему-то всплыло одно единственное корейское слово: саран — любовь (sarang — англ.). Любовь — чувство, которое пронзает каждого… то, что объединяет всех… любовью живем… Ким поднялся, едва я приблизилась (он вставал навстречу всем, кто подходил к нему с тостом). Пожелала корейскому лидеру, чтобы накануне 60-летия любовь всегда жила в его сердце — к народу, стране, вдохновляла и оберегала. Он слушал внимательно.
Переводчик переводил мгновенно, но мне казалось, что Ким Чен Ир понимает каждое слово. «До дна!» — подытожил он мой спич. Нет объяснения, почему мне вдруг вздумалось сказать: «Тогда на брудершафт!» За спиной тишина. Хозяин приема смотрит пристально. Взгляд — как укол шпаги. Испугаться своей смелости не успеваю, переплетаем руки. Пригубила вино. Как же закончить ритуал?! Спасла улыбка — чисто нервного свойства. Ким Чен Ир улыбнулся в ответ, я выдохнула и подставила щеку для поцелуя.
Близилась полночь. Ким Чен Ир предложил спеть «Широка страна моя родная», все подхватили. На втором куплете я сбилась, слова следующих помнила едва-едва, так что больше слушала — Ким Чен Ир верно вел мелодию, солировал в общем хоре. Завершая прием, он обошел зал, поблагодарив каждого члена российской делегации. К моему столику пошел, улыбнувшись, показывая на щеку: ваша очередь с поцелуем! Обстоятельства благоприятствовали, и я решилась: «Согласна, но выполните желание женщины: три вопроса... пять минут — интервью!» Засмеялся: «Интересные желания пошли у женщин!» Вскоре переводчик возвестил: подходите, Любимый руководитель (официальный титул Ким Чен Ира в Северной Корее) ответит на ваши вопросы. Тут же быстрый шелест за спиной: вы хотя бы знаете, о чем спрашивать будете? Ни слова о семье и детях…
Немало мне уже было известно — о его размышлениях по поводу религии и о коммунистах, об армии и военнослужащих, о русских пельменях и омских тракторах, о новой России, о торговле с Южной Кореей, о его реакции на критику в мировых СМИ, его замечания о Байкале, картофеле и дипломатическом политесе. Едва я задала первый вопрос, начальник корейского протокола начал выразительно стучать пальцем по циферблату, изображая нетерпение. Добро дано на три вопроса, я старалась не смотреть в сторону встревоженного чиновника.
Диктофон «задержан» вместе с фотоаппаратом, но ручка с блокнотом при себе, так что строчила скорописью, пристроив блокнот на коленке. Запомнилось, как он искренне ответил, кто для него самый удивительный и дорогой человек на свете: «Это моя мама, Ким Чен Сук. Она была революционерка. В те годы вряд ли она и подумать могла, кем будет потом ее сын. Она трудно жила. Была очень доброй». Сколько длилось интервью, не знаю, мне казалось, время вообще остановилось. Ким Чен Ир делился своими впечатлениями о России, о путешествии, о встрече с Путиным, своих беседах с полпредом в поезде. Завершающая фраза обозначила конец беседе: «Ольга Мальцева, пишите, как хотите, я вам разрешаю!»
Полгода спустя Ким Чен Ир вспомнил и мое имя, и предновогоднюю историю в Пхеньяне. Работая в составе группы по освещению визита корейского гостя на Дальний Восток, теперь уже с утра до поздней ночи я не расставалась с фотоаппаратом и диктофоном. Спустя еще полгода в Пхеньяне состоялась фотовыставка трех российских журналистов, включая работы Леонида Виноградова и Александра Голоднева. Наши снимки отличались от официальных протокольных фотографий. На одном из них Ким Чен Ир смотрел прямо в объектив, будто вопрошая: что вы хотите знать обо мне?..
В 2004 году в России, а затем в Южной Корее вышла в свет моя книга «Вальс с Ким Чен Иром». Впервые в истории Юга была опубликована книга иностранной журналистки с позитивным взглядом на Север и на лидера КНДР Ким Чен Ира. Стояло время «корейской оттепели», политики «солнечного тепла», проводимой великим корейцем, лауреатом Нобелевской премии президентом Ким Тэ Джуном, а затем и его последователем президентом Ро Му Хеном…
Мальцева Ольга
«Новая газета» во Владивостоке», № 117, 29.12.11
