 |
| В. Путин. Фото: Дмитрий Азаров/Коммерсантъ |
|
|
В Хабаровске сдан блистательный центр сердечно-сосудистой хирургии. Это не преувеличение. Это преуменьшение.
128 врачей высшей квалификации, сотни коек, не по-детски оборудованное детское отделение и так далее. Здесь все так, как должно быть у людей (а не так, как в поселке Тикси, где Владимир Путин был три дня назад, и очень недолго).
Центр, рассказал главный врач Руслан Нетбая, откроется 1 сентября, когда будет перерезана ленточка (а не пуповина: такого же перинатального центра в Хабаровске нет).
Здесь все сделано с уважением и любовью к человеку. Так, на стенах при входе висят три прекрасные картины (разумеется, не копии). На одной из них антично одетая мать несет как будто из огня на своих плечах антично раздетого ребенка. Для приемной детского отделения мне, правда, все это показалось несколько резковато (кто-то ведь развернется и поедет в обычную клиническую больницу, так и не поняв, как близко было счастье, как возможно).
На другой картине изображена, как мне отчего-то показалось, медсестра на отдыхе в Сочи. Трудно сказать, почему так показалось. Причем, судя по ее загару, отдых уже заканчивался и ей самой, судя по ее лицу, неохота было признаваться в этом себе самой.
Некоторое время я мучился, недоумевая, почему мне в голову пришла такая странная ассоциация. Все-таки речь шла о художественном отражении действительности, а не о каком-то ином.
Я даже остановил одну девушку в халате (медицинском) и спросил ее, не знает ли она, кто автор этих картин.
— Хван,— ответила она.— Алексей Хван.
Это прозвучало как "Бонд. Джеймс Бонд" — и я вдруг все понял.
И правда, Алексей Хван оказался другом девушки, и благодаря ей в центре хирургии появились эти живописные полотна. А девушка, которая показалась мне медсестрой, на самом деле является врачом, потому что Алексей Хван списал свою героиню именно с той девушки, к которой я обратился за консультацией.
Но поразило меня не только это. Поразило отделение детской реанимации. Заведующий реанимационным отделением Виталий Пятко рассказал, что у них много, конечно, западного оборудования, но не все.
— Вентиляторы — шведские,— разъяснил он,— боры немецкие, шприцевые дозаторы — литовские (то есть и правда, не все оборудование западное), дефибрилляторы — немецкие, а ультрафиолетовый облучатель воздуха — вообще российский!
Заведующий отделением с гордостью показал на облучатель.
— И даже работает! — с восторгом продолжил он.— Слышите, как гудит?!
— Скорее слышу, как гудит,— признался я,— чем вижу, как работает.
Министр образования Хабаровского края Андрей Витько при входе показал премьеру стенды с фотографиями помещений, которые господин Путин и так собирался через минуту осмотреть.
— Ну что же,— произнес Андрей Витько, аккуратно и бережно обращаясь к премьеру,— а теперь, Владимир Владимирович, пройдемте в реанимацию.
Премьер вздрогнул, посмотрел на него и пошел вглубь отделения, как мне показалось, менее уверенным шагом.
У молодого кардиохирурга Дмитрия Некрасова премьер долго допытывался, чем, по его мнению, хорош этот центр.
— Тем,— ответил ему Дмитрий Некрасов,— что этот центр очень необычный для нашей страны.
— А чем он необычный? — переспросил премьер.
— Потому что,— ответил Дмитрий Некрасов,— здесь все новое и потому что здесь все есть.
Газета «Коммерсантъ» № 157 (4457) от 27.08.10
