Он тоже служил в спецназе, только в более поздние времена. Фото автора.

Лет тридцать назад в экспозиции Хабаровского краеведческого музея, посвященной Великой Отечественной войне, можно было увидеть пожелтевшую от времени брошюру с жестким названием «Справочник диверсанта». Да, в годы войны наше командование не церемонилось, называло вещи своими именами. И первые «партизаны», вроде легендарной Зои Космодемьянской, были отнюдь не партизанами, а диверсантами, выполнявшими во вражеском тылу опасные, но столь необходимые тогда задания.
 
И сейчас в музейных фондах можно найти немало интересных, редко публикуемых документов и фотографий. Меня, к примеру, давно интересуют боевые заслуги представителей коренных народностей Приамурья. Но если о прославленном нанайском снайпере Максиме Пассаре и поэте-фронтовике Акиме Самаре мы наслышаны, то о других таежных следопытах, ставших в годы войны разведчиками и диверсантами, мало что знаем.
 
Между тем намек на эти суровые воинские профессии был в названии рыболовецкого колхоза «Нанайский партизан», что находился в старинном селе Ачан у озера Болонь.
 
Помню, еще будучи школьником, я удивлялся названию этого колхоза. И в самом деле, какие еще нанайские партизаны, коль известно, что таежные жители из числа коренных народов в годы гражданской войны держались в стороне от кровавой российской междоусобицы, разделившей страну на «белых» и «красных», а если и помогали «русским капитанам» и «лоча», то бишь «чертям лохматым», то разве что продуктами или в качестве следопытов, проводников.
 
Но позднее, уже став историком, я исподволь узнал, что речь идет вовсе не о партизанах времен гражданской войны, а о… военных разведчиках и диверсантах Второй мировой.
 
Да, в названии колхоза «Нанайский партизан» местные власти как бы зашифровали подвиг таежных охотников и рыбаков, освоивших в годы войны суровую, но столь нужную в то время профессию диверсанта и заброшенных в Маньчжурию, в тыл Квантунской оккупационной армии.
 
Подвиг этот до сих пор не нашел отражения в литературе и кинематографе, хотя, конечно, старики-нанайцы, с которыми я встречался, изредка, по праздникам, надевали скромные солдатские награды и на все вопросы отвечали сдержанно, неохотно: мол, да, воевал, был ранен, чудом выжил… Были и редкие публикации в районных газетах, где между строк можно было догадаться о воинской профессии «сынов народа Дерсу».
 
Так что подвиги таежников, еще до наступления советских войск тихо и незаметно, под видом неграмотных рыбаков проникавших на реку Сунгари и растворявшихся среди тамошних сородичей-нанайцев, чтобы в нужный момент вырезать вражеские караулы, еще ждут своих летописцев.
 
А вообще проводники-аборигены привлекались российским военным ведомством уже с середины девятнадцатого века.
 
Одним из первых стал легендарный Суэкиэну, молодой охотник с озера Самагирского, или Эворона, как его нынче называют, участвовавший в вооруженных стычках с маньчжурами, притеснявшими его сородичей. Когда в 1850 году отряд Суэкиэну был разбит, парень бежал на побережье Татарского пролива, к нивхам, где встретился с капитаном Г.И. Невельским и поступил к нему на службу в качестве проводника и связного. Об этом отважном следопыте упоминали в своих заметках участники Амурской экспедиции Н.М. Чихачев и Н.К. Бошняк, а уже в перестроечные дни написал книгу Ермиш Самар, правнук легендарного таежника.
 
В мае 1854 года Невельской, узнав о начале войны с англичанами и французами, послал срочную депешу генерал-губернатору Восточной Сибири Н.Н. Муравьеву, руководившему первым Амурским сплавом.
 
В этом сообщении Невельской подчеркивал необходимость создания в устьях Хунгари и Уссури российских военных постов, а доставить секретную депешу поручил «самагиру» Суэкиэну, получившему при крещении имя Иннокентия Духовского и уже отлично зарекомендовавшему себя.
 
Несмотря на большие трудности при передвижении с низовьев вверх по Амуру, с заданием тот успешно справился. Энергичный и смышленый проводник понравился Муравьеву, и он предложил парню и впредь выполнять задания. Позднее, многое сделав для участников первого Амурского сплава, Суэкиэну получил в подарок от генерал-губернатора Муравьева, позже ставшего графом Муравьевым-Амурским, кошелек с серебряными рублями, военную форму и даже… генеральскую фуражку на память, а заодно и звание старосты над сородичами и бумагу об освобождении от всех долгов и налогов.
 
Прожил Суэкиэну… 116 лет! Известный золотопромышленник В.А. Левашов, участвовавший волонтером в русско-японской войне 1904-1905 годов, приводит такой эпизод: «С знаменитым самагиром из стойбища Кондон Иннокентием Духовским я знаком давно и очень дорожу нашей дружбой. Когда началась Русско-японская кампания, в городе Харбине наместник Русского Востока и Маньчжурии генерал Алексеев и главнокомандующий русской армией Куропаткин собрали совещание деловых людей края для оказания материальной помощи армии. На это совещание был приглашен и Духовской.
 
На весельной лодке и при помощи паруса со своими сыновьями Иннокентий спустился по Горюну, поднялся по рекам Амуру и Сунгари и через неделю был в Харбине.
 
В фонд армии он отдал большую часть сбережений и от имени самагирских охотников передал двести соболиных шкурок. За этот благородный поступок Иннокентий был награжден медалью. Духовской со своими сыновьями вступил в мой охотничий отряд. Наш отряд выполнял роль разведчиков и вылавливал японских лазутчиков и диверсантов в нашем тылу. За мужество и отвагу он был награжден орденом, а его сын Константин – медалью. Не раз спасал меня от беды добрый человек с озера Самагиров. Ему я обязан жизнью…»
 
Остается добавить, что в той, маньчжурской, как ее тогда называли, кампании участвовали и казаки, не только храбро сражавшиеся в качестве кавалеристов, но и выполнявшие задания разведчиков и вестовых. И даже командующий Приамурским военным округом, генерал-губернатор Н.И. Гродеков участвовал в трудном рейде на востоке Маньчжурии, хотя ему, человеку уже в солидном возрасте, вроде не пристало махать шашкой.
 
Но Николай Иванович Гродеков, помнивший о своем героическом участии в былых туркестанских походах, не мог оставаться в стороне и возглавил отряд, прошедший особым маршрутом по таежным дебрям и сопкам Маньчжурии.
 
Владимир Иванов-Ардашев,
действительный член Русского географического общества.