Судебный процесс по делу «приморских партизан» начался две недели назад. Нот уже сейчас вскрылись шокирующие подробности о том, каким образом проводилось задержание и предварительное следствие по делу приморских партизан. Парни из Кировки утверждают, что объявили войну оборотням в погонах, которые крышевали конопляные поля.
На предыдущих судебных заседаниях речь шла о признании недопустимыми доказательств, которые получены в ходе предварительного следствия с нарушением закона. По уголовно-процессуальному Кодексу недопустимые доказательства должны быть исключены из материалов дела и не рассматриваться в присутствии присяжных заседателей.
Адвокат Нелли Рассказова просила исключить из материалов дела протокол явки с повинной и проверки показаний на месте Алексея Никитина:
– Когда говорят о допустимости доказательств, то главными показателями являются добровольность дачи показаний и законность их получения. Но пятна бурого цвета, похожие на кровь, которые отчетливо видны на явке с повинной Алексея Никитина, доказывают обратное – показания выбивались с таким рвением, что на исписанном листе остались следы крови. Почему-то в явке с повинной Алексея Никитина не указаны данные, удостоверяющие личность.
Адвокат Нелли Рассказова просила пригласить в судебное заседание начальника ОРЧ-4 Миляева, где, по ее словам, пытали Алексея Никитина:
– Сначала он пришел в прокуратуру Кировского района, чтобы дать показания о милиционерах, крышующих конопляные поля. В прокуратуре Кировского района его допрашивал следователь Атрощенко, которого, считаю, нужно допросить в судебном процессе – может быть, он расскажет, каким образом сотрудники ОРЧ-4 похитили Алексея Никитина из прокуратуры на глазах у родственников и многих людей. Думаю, что следует допросить в судебном процессе подполковника милиции Шашкова и оперуполномоченного Незавитина, который оформил протокол явки с повинной. Я полагаю, что могли бы многое сказать свидетели Г. и О., участвовавшие в качестве понятых при составлении протокола проверки показаний на месте.
Алексей Никитин говорил, что пришел в прокуратуру Кировского района, чтобы его опросили по заявлению, которое он ранее писал. В заявлении он сообщал о причастности кировских милиционеров к наркобизнесу и гонениях, которое обрушилось на них, когда они активно препятствовали распространению конопли в их районе.
– После того, как меня допросили в прокуратуре Кировского района, – рассказывает Алексей Никитин. – Меня попросили немного подождать приезда милиционеров из Владивостока, чтобы дать более подробные объяснения по моему заявлению.
Но едва к прокуратуре подъехала машина серого цвета с сотрудниками милиции из Владивостока, меня насильно усадили в машину, ничего не объяснив. Вместо каких-то комментариев со стороны сотрудников милиции, началось мое уничтожение – прямо по дороге, в машине меня принялись избивать.
Когда меня привезли в Уссурийское отделение ОРЧ, начались жесткие пытки. Оперативники чуть ли ни убивали меня, заставляя сознаться в ряде преступлений. После оперативники напишут, что я пришел в ОРЧ-4 написать явку с повинной в три часа ночи. Но как я мог самостоятельно добраться в такое позднее время, если я даже не представлял, где во Владивостоке находится ОРЧ-4?
После того, как явка с повинной таким образом при упорстве оперативников появилась на свет, я неоднократно писал жалобы в отношении полицейских, которые пытали меня, я просил привлечь их к уголовной ответственности. Я писал одну жалобу за другой, надеясь, что вот-вот нагрянет проверка и лед тронется с места.
Одну из жалоб, которую я отправлял в Москву через СИЗО, мне принесли обратно и заставили есть ее вместе с кетчупом. Мои жалобы не имели никаких положительных последствий. Никто, похоже, и не собирался проводить по ним проверок и в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников ОРЧ, отказывали.
Прошло два с половиной года с того момента, как я написал явку с повинной, но никто из правоохранительных органов не опросил меня именно по поводу пыток.
В ходе предварительного следствия адвокат Нелли Рассказова отправила несколько запросов начальнику СИЗО-1 города Владивостока, куда поместили Алексея Никитина после явки с повинной, и где он содержится под стражей по сей день.
Согласно ответу на адвокатский запрос, 1 августа 2010 года конвоиры СИЗО отдали заключенного под стражей А. Никитина для проведения следственных действий.
2 августа 2010 года его вывозили в ИВС города Владивостока. В этот же день его передали для работы следователю Тищенко, а в 18:55 сотрудники ОРЧ возвратили А. Никитина обратно в СИЗО.
3 августа 2010 года Никитина вновь по заявке следователя Тищенко вывезли из СИЗО-1.
– Никаких следственных действий, согласно материалам дела, 2 и 3 августа не проводилось, – утверждает Нелли Рассказова, – тогда зачем А. Никитина вывозили в ОРЧ-4?
Никитина, согласно ответу начальника СИЗО-1 на мой запрос, забирал из следственного изолятора следователь Тищенко. Но никаких следственных действий с моим участием в этот день не проводилось, меня никто не извещал об этом, хотя у меня имелся договор на оказание услуг А. Никитину.
Зачем вывозить А. Никитина из СИЗО, если явка с повинной уже написана? Я думаю для того, чтобы он подписал явку с повинной, написанную на чистых листах бумаги, без пятен крови.
Какие могут быть следственные действия в Арсеньеве? Но тем не менее, однажды я нашла своего подзащитного в Арсеньеве. На мой очередной запрос начальнику милиции города Уссурийска пришел ответ, что из ИВС города Уссурийска А. Никитина забрали сотрудники милиции Шашков и Прасков – законный муж судьи Прасковой. Он-то должен был знать, как никто другой, что дело «приморских партизан» – особой важности, и потому любая самодеятельность должна быть вообще-то наказана.
Бурые пятна крови на явке с повинной Никитина
Если сопоставить даты, когда А. Никитина вывозили из СИЗО-1 и время описания медиком повреждений на его теле, то становится ясно, что они совпадают. И это подтверждает цель, которую преследовало следствие, забирая моего подзащитного из СИЗО – отшлифовать явку с повинной таким образом, чтобы не возникло подозрений в том, что она дана недобровольно. Поскольку оригинал явки с повинной хранился в томах дела, которые исчезли из Краевого суда, то определить экспертным путем, что за бурые пятна на протоколе явки с повинной, сейчас невозможно».
Но прокурор по делу «приморских партизан» высказал мнение, что никто и не сомневается – на листах явки с повинной А. Никитина именно кровь.
– Когда я вступила в защиту А. Никитина, явка с повинной уже была написана и подписана адвокатом по назначению Н.
С протоколом проверки показаний на месте вообще получилась нелепая история, – продолжила адвокат Нелли Рассказова. – Сначала под ним стояли подписи понятых, ни адвокат, ни Алексей Никитин в протоколе не расписались.
Следователь Тищенко, когда я занялась защитой Алексея Никитина, начал мне звонить с требованием подписать протокол проверки показаний на месте. Когда я отказалась, следователь Тищенко писал жалобы в адвокатскую палату. И только потом он выяснил, что на момент проведения проверки показаний на месте адвокат был другой.
Я прошу суд сделать запрос президенту адвокатской палаты Приморского края Минцеву, потому что он может подтвердить то, о чем я рассказываю вам.
Алексей Никитин просил исключить из материалов уголовного дела протокол допроса явки с повинной и протокол допроса в УВД г. Уссурийска, а также установить обстоятельства его задержания, допросив его маму.
Разрешение ходатайств Алексея Никитина и его адвоката о недопустимости доказательств на время отложили, пока будут заслушаны другие участники процесса.
Адвокаты настаивали на том, чтобы не исследовать перед присяжными фотографии, иллюстрирующие трупы и фрагменты уголовного дела, описанные в подробностях, не имеющих ничего общего с фактическими обстоятельствами дела.
– Присяжные заседатели – судьи факта, – говорили они, – они должны вынести вердикт на основании фактических обстоятельств дела. Эмоциональные эпизоды могут повлиять на их беспристрастность.
Судья частично согласился с претензиями защиты.
В присутствии присяжных заседателей допросили Валентину Г. – сестру одного из убитых. Она объяснила, что видела брата за два дня до того, как он пропал. Через два дня стало известно, что на арест-площадке пос. Кировский нашли обгоревший джип Н., и сразу стало понятно: что-то случилось. О том, что ее брат занимался наркотиками, со слов Валентины Г., ей стало известно в ходе следствия от сотрудников милиции.
Адвоката Уварову убрали из дела, когда она заявила о пытках
Потом Александр Ковтун и его адвокат Е. Мыльникова говорили об исключении протокола осмотра места происшествия, как недопустимого доказательства. Они заявили, что специалист-эксперт Резник, присутствовавший в ходе осмотра места происшествия, является ближайшим родственником свидетеля обвинения, который проходит по этому делу. В осмотре места происшествия принимали участие двое понятых, которые на тот момент содержались под стражей и находились в СИЗО-1 города Владивостока, и, по мнению стороны защиты, были зависимы от следствия.
– Полагаю, что понятые были не свободны в том, чтобы указать на нарушения, которые могли быть допущены при составлении протокола, – сказала адвокат Елена Мыльникова.
Прокурор Объедков не стал оспаривать этого. Но судья сказал, что наличие родственных связей эксперта со свидетелем обвинения и присутствие на месте происшествия понятых из СИЗО-1 не являются поводом для исключения протокола осмотра места происшествия как недопустимого доказательства.
Адвокат Нелли Рассказова просила исследовать в судебном заседании заявление Александра Ковтуна об отказе от адвоката Уваровой.
По ее словам, никаких причин для отказа от адвоката у А. Ковтуна не было.
Все дело в том, что, увидев на теле подзащитного явно выделяющиеся следы пыток, адвокат Уварова решила запечатлеть побои на видеокамеру, а после этого появились репортажи в ряде СМИ о применении пыток к А. Ковтуну.
Но вскоре за Александром Ковтуном примчался «черный воронок» из ОРЧ-4. И его повезли на Карбышева, 4, где заставили отказаться от адвоката Уваровой. Адвоката Уварову тоже пригласили на допрос, в ходе которого утверждали, что она разгласила тайну следствия. Какую тайну следствия? О применении незаконных методов следствия в ОРЧ-4? И разве не являются подобные сообщения о пытках в ОРЧ-4 заявлением о преступлении?
Но следственные органы не озадачились проверками в отношении сотрудников ОРЧ-4, которые вместо поиска доказательств, очевидно, предпочитают бить и пытать.
Еще никто из тех, кто заявлял о пытках в отделениях ОРЧ Приморского края, кстати, имея на руках справки о наличии побоев, пока ничего не добился.
Адвоката Уварову попросили уйти из дела по причине того, что она якобы была опрошена в качестве свидетеля по делу. В процессе по делу «приморских партизан» ходатайствовали о допросе адвоката Уваровой, но судья отказал: якобы адвокат, как заявлял прокурор, не может быть допрошен в качестве свидетеля по делу. В таком случае, почему ее в ходе предварительного следствия допросили как свидетеля? К чему такая интрига следствия?
Александр Ковтун говорил, что после того, как адвокат Уварова сняла его на камеру, он обратился с заявлением в отношении сотрудников ОРЧ-4, которые, по его словам, применяли к нему пытки.
Адвокат Рассказова просила суд сделать запрос в программу «Честный детектив», чтобы узнать, откуда у них оказались приложения к показаниям А. Ковтуна и А. Никитина, которые они транслировали на всю страну? Они-то ведь, по словам адвоката Н. Рассказовой, и исчезли вместе с томами уголовного дела? Следователь Тищенко активно выступал в передаче «Честный детектив». И почему видео из материалов дела демонстрировалось так широко? Кто дал команду его демонстрировать, если это закрытая информация?
Но ходатайство о запросе в программу «Честный детектив» суд отказался удовлетворить.
Наталья Фонина,
«Арсеньевские вести», №6, 06.02.13
