Ростислав Гольдштейн в Птичнинском сельском поселении. Обстановка 80-х годов
Ростислав Гольдштейн в Птичнинском сельском поселении. Обстановка 80-х годов
Пятое февраля. В Птичнинском сельском поселении - второй акт «марлезонского балета». В сельском клубе собралось довольно много жителей Птичника. В это время в селе Раздольное одни надеялись, а другие были уверены в том, что итогом схода в с. Птичник станет, наконец, отставка главы Птичнинского сельского поселения госпожи Тихомировой. Входящие в одно сельское поселение, но находящиеся очень далеко друг от друга села Птичник и Раздольное, по большому счету, страдают одними и теми же проблемами, в том числе, подверженностью подтоплению, отсутствием нормальных дорог, уличного освещения, полным бездействием администрации поселения и т.д. Жители Раздольного не сомневались, что мнение жителей с. Птичник по поводу отставки Тихомировой совпадает с их мнением.
 
Но второй акт «марлезонского балета» в клубе с. Птичник начался с того же пролога, что и первый в клубе с. Раздольное: в переполненный маленький зал вошел в окружении статистов исполнитель главной роли в этом театральном представлении - временный губернатор Ростислав Гольдштейн:
 
- Я ваш новый временно исполняющий обязанности губернатора Еврейской автономной области. Спасибо огромное, что оторвались от своих семей. Для меня будет очень приятно с вами пообщаться. Хотел бы от вас услышать, что вас волнует, беспокоит, и ответить на все интересующие вопросы. Кто первый?
 
Первой встала женщина: - Я по поводу льготного лекарства. Не получаю лекарства с октября месяца. Почему? Я написала список, какие мне требуются лекарства.
 
Р. Гольдштейн: - Давайте. Я сейчас передам эти списки в минздрав. На самом деле, это была наша проблема. Не буду объяснять сейчас. Техническая часть сейчас полностью снята этой проблемы. Как мне обещал руководитель здравоохранения, в ближайшие полторы недели все рецепты будут закрыты. И, если вы знаете, я обратился сегодня в прокуратуру, вернее, вчера уже вечером, потому что не очень корректно себя вела руководитель «Фармации». Потому что по отчетам у нас все хорошо. Я надеюсь, что Заурбек Магометович подправит ей зрение…
 
Люди в зале притихли. Видимо, в этот момент они подумали, что Заурбек Магометович заодно «подправит зрение» и господину Жукову, и госпоже Шафорост, потому что как они себя вели некорректно, по сути, четыре года, - «ни в сказке сказать, ни пером описать». Можно, конечно, «подправить зрение» руководителю «Фармации» за один - два необслуженных рецепта. А за шесть тысяч - это же не к ней, а Жукову и Шафорост!
 
Но второй акт «марлезонского балета» разворачивался по жестко отработанному сценарию: кто задает вопрос или обращается с жалобой, тому, конкретно, в ответ - личный «добряк». По принципу «Я вам не скажу за всю Одессу…».
 
Из зала: - Вот еще вопрос по крыше. У нас три года течет крыша.
 
Р. Гольдштейн: - О какой крыше?
 
Из зала: - Мирная, 11а. Вот у нас документы, отписки, акты, фотографии…
 
Р. Гольдштейн: - Кто у вас отписками занимался?
 
Из зала: - Управляющая компания… Абакумец.
 
Р. Гольдштейн: - Я вам обещаю: в самое ближайшее время мы разберемся с вашей проблемой. (обращается к Солтусу) Когда вы разберетесь?
 
В. Солтус: - М-м-м… Вы не меняли управляющую компанию?
 
Из зала: - Нет. У нас «Единый заказчик» - Абакумец.
 
Еще одна женщина из зала: - А можно мне по этому же вопросу? Я тоже живу в этом доме. Когда мне показали акт приемки нашего дома, что, мол, управляющая компания все сделала, я увидела, что там стоит моя поддельная подпись.
 
Из зала: - Мы обращались в прокуратуру, и - ничего.
 
Р. Гольдштейн: - Я вам обещаю: разберусь сам.
 
Магическое действие оказало на этих женщин слово «обещаю». Они удовлетворенно замолчали. Но тут же встала другая жительница Птичника: - Очистные сооружения у нас вообще в плачевном состоянии. Оттуда все стекает самотеком в болото. Хотелось бы узнать, какие решения у нас принимаются по очистным сооружениям. Второй вопрос: когда будут убираться мусорные баки?
 
Р. Гольдштейн: - Вы знаете, у вас администрация получает регулярно зарплату, при этом с решением вопросов - не очень. Им не до этого. Ну, зарплата же хорошая, можно себе позволить ничего не делать. Что касается очистных: проблема стоит не только у вас. Проблема существует повсеместно. Эту ситуацию будем решать. И в этом году будет уже проектное решение. Невозможно заявиться в федеральную программу, пока у тебя нет проекта. Я надеюсь, что в этом году мы запроектируемся, а со следующего года тему закроем…
 
Вот смотрите: вроде в этом спиче слово «обещаю» не прозвучало, а его магия все равно никуда не делась. И по лицам жителей села словно лучик солнца пробежал. Может, потому что в первой части спича высокий гость, будто отец родной, в отместку за невзгоды населения районным чиновникам пару подзатыльников надавал? Словесных, конечно, но показалось, что прямо настоящих! И вроде как не к месту уже про отставку главы поселения Тихомировой и главы района Солтуса говорить.
 
Депутат Собрания депутатов Биробиджанского района: - В 2014 году нам построили станцию обезжелезивания, затратили на это больше четырех миллионов денег, но вода осталась такая же непригодная к употреблению. Кто за это ответит?
 
К ответу тут же был призван глава района Солтус. Щеки его покраснели, голос, словно бетонной плитой придавило.
 
В. Солтус: - Проблема действительно есть на сегодняшний день, но, э-э, Ростислав Эрнстович сказал, что проектно-сметная документация … э-э-э, и предложения внесли…
 
Р. Гольдштейн: - Я этого не говорил. Я не знаю, что у вас там за станция стоит. Не надо мне приписывать того, что я не говорил. Вы за себя ответьте.
 
В. Солтус: - Мы сегодня обратились рассмотреть возможность сделать проектно-сметную документацию новую…
 
Р. Гольдштейн: - С этой станцией что?
 
В. Солтус: - Эта станция работает сегодня в постоянном режиме, но ее эффективность недостаточна для очистки этой воды. Нужна новая скважина, или новое оборудование.
 
Гул в зале: - А что нам делать? Мы же эту грязную воду оплачиваем!
 
Р. Гольдштейн: - Спокойно. Сейчас все услышим. Вы же задаете вопрос? Можем, конечно, поэмоционировать. Понятно: наболело. Так уже было проектное решение? Уже затратили деньги? Если это не работает, кто ответил за это?
 
В. Солтус: - Ранее это были полномочия сельского поселения…
 
Р. Гольдштейн: - Я не про полномочия… Кто должен ответить? Деньги-то государственные.
 
Из зала: - Губернатор!
 
Р. Гольдштейн: - Я готов включиться в ситуацию. Я не знаю, какое будет техническое решение, проектное решение… Это займет время.
 
Из зала: - Сколько можно ждать? Пусть ответит!
 
Р. Гольдштейн: - Ну, он сейчас не ответит. Если я пишу, значит я буду отвечать. За них буду отвечать. За всех. Потому что мне доверили. Теперь это все - мое!
 
Люди в зале снова притихли. Видимо, пытались осознать, что означают слова «это все - мое». Они, конечно, подозревали, что и прежние губернаторы также думали. Но вслух-то никто из них такого еще не говорил. А тут вдруг на тебе! Но Ростислав Эрнстович легкой растерянности зала не заметил и продолжал: - Вот через какое-то время вернусь и скажу, что мы будем делать.
 
Из зала: - Так почему перерасчет не делают за три года? Прокуратура по телевизору сказала, что эту воду нельзя пить. Почему нам деньги не возвращают?
 
Р. Гольдштейн: - Не знаю.
 
Из зала: - Пусть ответит начальство!
 
Р. Гольдштейн: - Тут самое большое начальство - это я!
 
Ну вот опять «это все мое!». Я подозреваю, что это и есть сквозная линия нашего «марлезонского балета». Но давайте продолжим. Вдруг я не права.
 
Депутат Биробиджанского района: - Какое будет решение?
 
Р. Гольдштейн: - Вам какая разница, какое будет принято решение? Одно проектное решение уже было. Но оно не привело к результату…
 
Депутат: - Хочу договорить. Вот ответ администрации района, что будет реализация в 2022 году. Но есть решение суда обязать администрацию обеспечить нас качественной водой до 01.09. 2020 года.
 
Р. Гольдштейн: - Скажите, пожалуйста, а вы депутат? А не могли бы вы обратиться в суд, чтобы он обязал Министерство финансов Российской Федерации обеспечить этими полномочиями нас? Я буду вам очень благодарен… У нас на данный момент нет денег, и даже когда появляются деньги, у нас нет персонала, который мог бы нормально выполнить работу…
 
Так что, дорогие мои, я на вашей стороне, но…
 
Из зала: - Так, а что делать нам? Вы же ответьте!
 
Еще один депутат района: - … Сегодня область принимает профицитный бюджет, а мы все в долгах… У меня есть предложение: мы поручаем исполняющему обязанности губернатора решить вопрос с водой. Если к сентябрю нормальной воды не будет, мы на выборах свое мнение выскажем. (Дружные аплодисменты в зале).
 
Р. Гольдштейн: - Тогда есть предложение к вам. Вы - депутат районного собрания. Я извернусь и найду денежные средства. Сделайте до сентября воду. Организуйте все процессы.
 
Депутат: - Нет проблем, что касается меня. У нас проблема в правительстве области.
 
Р. Гольдштейн: - Вся проблема в говорильне, потому что мы получаем мандаты и начинаем разговаривать. Вот эта вот болтовня…
 
Из зала: - Это не болтовня!
 
Р. Гольдштейн: - Можно заболтать все, что угодно, а работать гораздо сложней. Вот вы знаете, как сделать? Приходите ко мне, если вы знаете, и мы этот вопрос решим. А вы точно знаете? А вы сколько уже депутат?
 
Депутат: - Третий год.
 
Р. Гольдштейн: - А вот за три года почему вы не сделали? И при этом призываете людей до сентября месяца, да? Или будет вода, или все? Болтология!
 
Из зала: - Это ваши подчиненные занимаются болтологией!
 
Р. Гольдштейн: - … Если вы знаете, как сделать, и до сих пор не сделали - это вредительство!
 
Узнаете? Да ладно! Должны были узнать! Вам четыре с половиной года Левинталь рассказывал, что он - молодец, а в ваших бедах вы виноваты сами! Четыре с половиной года вам внушали, что все у нас здесь плохо, потому что есть здесь отдельные личности, которые самые настоящие вредители. И если бы не они, то область бы уже Москву по экономике опередила! Четыре с половиной года вы слушали бесконечные сказки под общим название «Кто виноват и что делать?» с заранее заготовленным ответом: «Сами виноваты, и всегда виноватыми будете, чтобы вы ни делали»!
 
Вы не могли не узнать этот тон, этот принцип общения, эту заготовленную на ближайшие пять лет позицию. Узнали! Поэтому брошенное депутату обвинение было встречено редкими и, я бы сказала, жидкими хлопками, а не бурными овациями.
 
Из зала: - Товарищи, что вы хлопаете? Он пять лет уже здесь! Он же не приехал сюда сегодня! Он сенатор и должен был знать, что здесь творится!
 
Зал загудел. Он готов был уже вступить в схватку с заранее полюбившими временного губернатора некоторыми сельчанами. И Ростислав Эрнстович мгновенно осознал, что слегка «пережал». Обвинение депутата во вредительстве могло привести к непредсказуемому финалу второго акта «марлезонского балета». И он снова заговорил проникновенным голосом.
 
Р. Гольдштейн: - … Знаете, как бывает? Приезжаем в район. Вода чистая. Тебя встречают главы, рассказывают, как у них все хорошо и замечательно… И мне сейчас стыдно за то, что я, будучи членом Совета Федерации от Еврейской автономной области, не залез в каждую дырку и не увидел то, что происходит на самом деле…
 
Не буду говорить о том, что, на мой взгляд, утверждение про «каждую дырку» спорное. И спорить не буду. Народ у нас умный. Все слышит, видит и понимает. Хочу остановиться на следующем эпизоде.
 
Антон Акимов: - Два года назад на нашей улице установили фонари. Мы обрадовались. Но через неделю все фонари вышли из строя. У меня вопрос: ответил ли за это хоть кто-нибудь? Есть тот, кто устанавливал фонари, есть заказчик. Кто ответил? Второй вопрос: мы неоднократно писали заявление в администрацию на подсыпку территории. У нас там яма, которую постоянно заливает водой. Дети вынуждены почти вплавь в школу добираться. Подсыпку на нашей улице должны были сделать в прошлом году во втором квартале. Но подсыпка не осуществлялась, также, как и грейдировка дороги.
 
Р. Гольдштейн: - Вы кто?
 
Антон Акимов: - Частный предприниматель. Я дорогу к своему дому и к соседним домам строил и засыпал сам, вложил в это много денег. Но свои ресурсы не бесконечны. Хотелось бы от администрации помощь получить.
 
Р. Гольдштейн: - Что нужно конкретно?
 
А. Акимов: - Сделать подсыпку, чтобы хотя бы яму заровнять.
 
Р. Гольдштейн: - Сейчас это можно сделать?
 
А. Акимов: - Зимой? Какой в этом смысл?
 
Р. Гольдштейн: - Тогда какой смысл сейчас задавать этот вопрос…
 
Из зала: - Вопрос даже не в подсыпке. Вопрос в нашей администрации, которая только отписки шлет. Если администрация ничего не делает, только отписки шлет, может, надо с ней уже решать, какую-то ротацию кадров делать?
 
Вот оно! Снова - в шаге от вопроса об отставке госпожи Тихомировой! Но… Последний шаг так и не был сделан. Ростислав Эрнстович переключился на другой вопрос. Потом он сказал, что ему надо ехать в с. Валдгейм, где в это время уже бушевала настоящая паника из-за того, что в помещении бывшего детдома, неприспособленном для содержания заразных больных, расположенном рядом со школой и детским садом, по распоряжению Ростислава Эрнстовича и, видимо, из-за его большой любви к жителям села, разместили двух иностранцев с подозрением на коронавирус. Заявили, что эти двое там находятся под присмотром медиков. Каких? В Валдгеймской районной больнице есть врачи-специалисты - вирусологи, пульманологи, инфекционисты? Я про это не слышала. А вы?
 
«Марлезонский балет» - это балет об охоте на дроздов.
 
Я так понимаю, «охота на дроздов» продлится в нашей области до сентября, то есть до выборов. Не знаю, сколько «дроздов» удастся отловить своими «садками» исполнителю главной роли этого театрального действа. Но охота будет отчаянной. Охотник на приманку скупиться не будет. Да уже не скупится. В тот же вечер 5-го февраля два китайца из помещения птичнинского детдома были переведены, как я поняла, в инфекционную больницу. И скандал быстро утих. Идет охота на «дроздов», идет охота! И окольцованные птички, полетят по городам и весям ЕАО, прославляя своими песнями охотника.
 
А вы слыхали, как поют дрозды? Нет, не те дрозды, не полевые, а дрозды, волшебники дрозды из единой матушки России???
 
Елена Голубь,
«Газета на Дом», 6.02.2020
ст. «Идёт охота на «дроздов», идёт охота…»