 |
| Эскадренный броненосец «Цесаревич» в Восточном бассейне Порт-Артура, 1904 год. Фото https://pastvu.com |
| |
Но если Севастополю было суждено, образно говоря, вернуться в родную гавань, то Порт-Артур навсегда остался вне России. Правда, к тому были и предпосылки. Ведь крымские берега еще в конце XVIII столетия стали частью Российской империи, а Ляодунский полуостров никогда такой чести не имел. Порт-Артур и его торгового соседа, порт Дальний, Россия получила в аренду на 25 лет, подписав 27 (15 по ст. ст.) марта 1898 года конвенцию, открывшую дорогу к берегам Желтого моря.
В поисках незамерзающего океанского порта
Идея получить незамерзающий, в отличие от Владивостока, порт на Тихом океане владела умами русских моряков, пожалуй, с тех пор как флот России стал по-настоящему океанским. Из всех морей, в которых базировался русский флот, ни одно — ни Черное, ни Балтийское, ни Японское — не обеспечивали свободный круглогодичный выход в Мировой океан. Позднее, уже в советское время эта проблема была решена за счет создания военно-морских баз в Североморске (не случайно сегодня именно Северный флот является самым главным и мощным в составе российского ВМФ), но в то время еще и Мурманска-то не было!
Но все-таки именно Дальний Восток, хотя в 1880-х он и имел довольно слабую транспортную связь с центром России, решено было превращать в океанские ворота. Это сулило гораздо меньшие издержки, чем начинать строительство базы в суровых условиях Севера. Но российские порты на дальневосточных берегах не отвечали главному требованию военных моряков – они не были круглогодичными. И тогда взгляды из Петербурга обратились южнее – на корейские и китайские берега. Именно там можно было найти подходящие бухты, пусть даже и не слишком обустроенные, и именно там местная власть была достаточно слаба, чтобы согласиться с условиями и требованиями более мощного северного соседа.
Моряки смотрели в первую очередь на Корейский полуостров, поскольку он был ближе и отличался лучшей транспортной доступностью. Но главное неудобство корейских берегов состояло в их чрезвычайной близости к Японии, которая к тому времени уже начала заявлять существенные политические претензии в Юго-Восточной Азии, и нельзя было исключать в будущем прямого военного столкновения (как оно, в сущности, вскоре и произошло). Что же касается берегов Китая, то там наилучшей гаванью считался порт Циндао, или, как его называли в то время, Киао-Чао.
Именно с него и начал освоение китайского берега русский военный флот при прямой поддержке дипломатов. С 12 по 18 апреля (по ст. ст.) 1896 года отряд русских кораблей под командованием контр-адмирала Григория Чухнина находился в порту Циндао с визитом, тем самым фактически заявляя о стремлении России закрепить за собой право пользования этой гаванью, закрытой для иностранцев. Но китайские власти предпочли не обратить внимание на этот сигнал, а лишь подтвердили, что и дальше хотели бы сохранить «закрытый» статус порта. Но в Пекине говорили, если Циндао решено будет открыть, первенство будет предоставлено русским.
Можно Германии, можно и России
Увы, выполнить задуманное им так и не удалось, как и русскому флоту не удалось получить базу в Киао-Чао. Германия, которая так же, как и Россия, предпринимала колоссальные усилия, чтобы закрепиться на южно-азиатских морях, действовала решительнее и жестче. Использовав в качестве повода для отправки эскадры убийство двух немецких священников, Берлин отправил в Циндао свою эскадру — формально для того, чтобы «оттуда действовать против мародеров», как писал император Вильгельм II императору Николаю II. В действительности германский флот просто оккупировал порт и прилегающую территорию на расстоянии 50 км от наивысшей точки прилива и превратил Циндао в свою военно-морскую базу.
Это был тот самый случай, когда оказывается верна русская поговорка «Не было бы счастья, да несчастье помогло». В Санкт-Петербурге оценили решительность действий Германии, а кроме того, хорошо понимали, что интерес России к Желтому морю вызывает категорическое неприятие Англии, и она может начать активные действия в регионе. Создавать прецеденты, подобные тем, что открыли немцам путь в Циндао, Россия не стала, но зато решила активнее использовать свой флот. Тем более, что и Пекин, смертельно напуганный действиями Берлина, прямо просил Петербург оказать помощь и даже предлагал ввести свои корабли в тот же Киао-Чао.
Такой шаг с политической точки зрения был невозможен, зато просьба Китая открывала русскому флоту путь в другие порты. Оставалось только одно: успеть появиться в них раньше англичан. И с этой задачей наши моряки справились.
2 декабря (по ст. ст.) Николай II отдал приказ занять бухту Порт-Артур, днем позже такой же приказ был отдан относительно порта Далянвань — будущего Дальнего. 4 декабря русская эскадра под командованием контр-адмирала Михаила Реунова вошла на порт-артурский рейд и не увидела там никаких других кораблей, кроме китайских. Это вызвало категорический протест Британии, которая спешно отправила туда же свою канонерскую лодку «Дафне», но ей оставалось только наблюдать за русскими броненосцами, так же, как и английским крейсерам «Ифигения» и «Имморалит», которые добрались туда только 17 декабря, одновременно с русской канонеркой «Кореец». А 8 и 9 декабря крейсер «Дмитрий Донской» и канонерки «Сивуч» и «Гремящий» дошли до порта Далянвань — и тоже опередили англичан.
Этот демарш вызвал переполох не только в Лондоне, но и в Петербурге, где с идеей силового решения проблемы незамерзающего порта были согласны далеко не все высшие чиновники. В частности, категорически против выступал министр финансов Сергей Витте, продвигавший идею «мирной экономической экспансии» России в Китае. Он был настолько раздосадован решениями Николая II, что в разговорах даже называл занятие Порт-Артура «ребячеством, которое плохо кончится» и «фатальной ошибкой, которая приведет к большим неприятностям». И надо признать, в дальней перспективе граф Витте оказался прав. Хотя уже тогда оставалось очень мало шансов избежать войны между Россией и Японией, которую изо всех сил подталкивала Британия.
«Вполне надежная опора»
Заинтересованное в сохранении столь важной военно-морской базы в Желтом море российское правительство сделало все, чтобы убедить Пекин заключить взаимовыгодный договор. Китайскому правительству пошли навстречу в условиях получения им крупного займа и не стали настаивать, в частности, на предоставлении в полной мере «совершенно исключительного преобладания» российских экономических интересов на китайской территории, которое Пекин предлагал в обмен на предоставление займа. Кроме того, в Санкт-Петербурге выдвинули гораздо более мягкие, чем Германия, условия использования столь необходимых России портов: 25 лет вместо 99-ти и сохранение верховенства китайской юрисдикции над арендуемыми территориями.
После согласования всех условий аренды китайских территорий 15 марта 1898 года в Пекине была подписана «Русско-китайская конвенция о Ляодунском полуострове». Она состояла из девяти статей, но самыми важными для России были первые три.
Статья I оговаривала, что «в видах обеспечения для русских военно-морских сил вполне надежной опоры на побережье Северного Китая» китайский император соглашается предоставить российскому правительству в арендное пользование Порт-Артур и Далянвань «вместе с прилегающим к этим портам водным пространством». При этом отдельно оговаривалось, что «арендою этою, однако, никоим образом не нарушаются верховные права его величества императора китайского на вышесказанную территорию». Статья II уточняла, что граница предоставляемого в арендное пользование участка пройдет к северу от бухты Далянвань «на расстоянии, необходимом для должной обороны сказанного участка со стороны суши» и что «вся ограниченная ею площадь территории, вместе с прилегающим к этой площади водным пространством поступает в полное и исключительное пользование русского правительства». А статья III — что «срок аренды устанавливается в двадцать пять лет со дня подписания настоящего соглашения и может быть затем продолжен по обоюдному соглашению между обоими правительствами».
Конвенция также предусматривала, что на арендуемой территории военное и гражданское управление будет в руках русских властей, разрешение которых будет необходимо для того, чтобы китайские войска могли входить на территорию демилитаризованной зоны, организуемой за пределами границы арендованной части Лаодунского полуострова. Кроме того, имелось условие, что все преступления, совершенные китайскими подданными на арендованной территории, будут рассматриваться только китайскими судами, которым и надлежало передавать преступников.
Отдельно оговаривалось, что Порт-Артур будет открыт только для русских и китайских кораблей, а в Далянване такой закрытый статус будет иметь одна из тамошних бухт, тогда как все остальные считаются порто-франко. Наконец, статья VIII предоставляла России право построить дополнительную ветку от Китайско-Восточной железной дороги до Далянваня, а в случае необходимости и до другого пункта на Лаодунском полуострове.
Уже на следующий день после подписания конвенции, 16 марта 1898 года на Золотой горе по распоряжению командовавшего русским отрядом кораблей адмирала Федора Дубасова был поднят русский флаг. Такой же флаг в тот же день взвился и над Далянванем, который уже почти официально назывался по-русски Дальним. Любопытно, что автором этого топонима считается главный противник операции по занятию портов граф Сергей Витте. Он сам вспомнил, что на вопрос императора, как назвать строящийся в гавани Даляньвань порто-франко, ответил: «Да вот, например, ваше величество, бухта называется Даляньвань, вероятно, наши солдаты окрестят ее и скажут «Дальний», и это название будет соответствовать действительному положению дела, потому что этот порт ужасно как далек от России».
Россия владела Лаодунским полуостровом недолго - неполных семь лет. 2 января (по н. ст.) 1905 года после 329-дневной обороны Порт-Артур был сдан японцам, а Дальний они захватили еще раньше, в мае 1904 года.
В августе-сентябре 1945 года Советский Союз вернул себе эти порты и получил от нового, коммунистического Китая право арендовать их еще на 30 лет. А десять лет спустя советские моряки навсегда ушли из Порт-Артура, оставив после себя множество памятников погибшим товарищам и память о стойкости тех, кто держал здесь оборону в начале ХХ века.
Антон Трофимов, история.рф,
